Троянская война. Часть 2. Поиски Трои

Итак, где-то в 1868 году Шлиман совершает путешествие по Греции - пока еще чисто туристическое. Маршрут его - от острова Итаки, царства героя "Одиссеи", через Пелопоннес, обитель Атридов, до юго-восточного побережья Эгейского моря, примерно того места, где традиционно локализовали Трою. Если не принимать легенду о детской клятве, можно предположить, что именно во время этого путешествия (или непосредственно перед ним) у Шлимана и появилась мысль заняться археологическими изысканиями.

Что послужило толчком? Кто знает. Возможно, просто отсутствие возможности заниматься какой-либо другой деятельностью, дающей требуемую моральную отдачу (а может быть, и материальную - не будем забывать, что археология ассоциируется с поисками древних кладов так же прочно, как геология - с поисками золота).

Почему именно в Греции? Нельзя исключить, что маршрут путешествия был выбран под впечатлением недавно прочитанных поэм Гомера - еще в переводе. А вот откуда у отставного, и уже не юного бизнесмея появилось желание читать Гомера...

Вот тут частично можно довериться собственному свидетельству нашего героя - произошло это чисто по ассоциации с переложениями древнегреческих мифов - "Приключениям Телемака" Фенелона, книжкой, по которой Шлиман в ранней молодости учил французский язык, а по переводу-пересказу ее, "Телемахиде",сделанному Тредиаковским - русский. Интересно, что сохранившаяся переписка Шлимана показывает, что свои деловые письма на русском он, уже в середине 19-го века, писал архаическим языком предшествующего столетия.

Во всяком случае, нет никаких достоверных указаний на то, что Шлиман проявлял хоть какой-то интерес к Греции, древней ли, современной, греческому языку, Гомеру и Трое в предшествующий период своей жизни.

В ходе своего греческого путешествия, кстати, Шлиман изучает новогреческий язык, а вслед за ним - и древнегреческий. А по завершении пути, в 1869 году, в возрасте 47 лет, - женится на Софие Энгастроменос, 17-летней дочери афинского негоцианта. Согласно легенде, основанием для выбора невесты была фотография и заверение знакомого, что София любит Гомера.

Здесь не поздно отметить, что в российский период своей жизни Шлиман был женат на Екатерине Лыжиной, дочери известного петербургского адвоката. Не смотря на наличие трех детей (сына и двух дочерей), брак их фактически распался очень скоро, а юридически был расторгнут вскоре после того, как Шлиман покинул Россию. О причинах разрыва мы знаем только по свидетельствам одной стороны, и потому от их изложения я воздержусь.

Судьба "русских" детей Шлимана сложилась по разному. Старший из них, сын, Сергей, о сфере деятельности которого у меня сведений нет, умер в глубокой старости. Младшая дочь, Наташа, напротив, умерла в детском возрасте. Средняя же, Надежда, стала женой известного русского геолога и палеонтолога, Николая Ивановича Андрусова. Их сын, Дмитрий, также стал известным геологом, однако основная его деятельность протекала уже в Чехословакии, куда семья Андрусовых эмигрировала в 1921 году.

В качестве свадебного путешествия Шлиманы и начинают в 1870 году археологические раскопки в исторической Троаде. До сего времени рассматривалось два потенциальных местоположений Трои (Илиона - как мы вскоре увидим, это окажется принципиальным) - холмы Гиссарлык и Бунарбаши. Еще в 1869 году, исследуя топографию местности "с томиком Гомера в руке", Шлиман решительно склонился к первому варианту. На нем и начались раскопки.

Как легко догадаться, земли эти принадлежали Османской империи. Каковая, не препятствуя в принципе археологическим изысканиям, требовала получения соответствующего разрешения (фирмана). Условием для чего было обязательство передавать турецкому правительству все находки или большую их часть. В любом случае, как правило, передаче подлежали все изделия из благородных металлов и тому подобные ценности, не только исторические, но и имеющие материальное воплощение. Разумеется, заключил такое соглашение и Шлиман.

Раскопки на холме Гиссарлык продолжались (с перерывами) на протяжении более чем трех лет - вплоть до 1873 года. Были обнаружены отатки поселения античного времени, который можно было отождествить с греческой колонией Новый Илион, основанной около 700 года до н.э. Впрочем, в том, что Новый Илион располагался именно здесь, никто особенно не сомневался - так что никакой особой Америки в этом плане Шлиман не открыл.

Под античными слоями лежали слои более древние - их-то Шлиман и считал Гомеровской Троей. Вот только никаких тому доказательств у него не было - мало ли в древности было укрепленных поселений. Датировать доантичные слои он не мог - и потому, что тогда для этого не было достаточно данных, и потому, что имевшиеся все-таки данные Шлиман просто не знал. А главное - потому, что не имея никаких профессиональных навыков, он просто не способен был осуществлять стратификацию находок. Хотя находки и были (в том числе - из драгметаллов). Но, не привязанные к стратиграфическому контенту, они ни о чем не говорили.

В дневниках Шлимана все больше и больше сквозят нотки сначала разочарования, а потом уже и нотища отчаяния. Не помню дословно, но суть его жалоб сводится к тому, что он оказался полным дураком и, когда это выяснится, станет предметом насмешек.

Однако оставался и другой выход. Если Троя не найдена - ее следует выдумать. Так появляется на свет пресловутый "клад Приама".

Широко известна история о том, как в последний день раскопок, когда вещи и снаряжение были уложены, рабочие расчитаны и распущены, Шлиман, потерявший надежду, сделал последний копок лопатой - и обнаружил кучу всякого золота. В том числе и знаменитую диадему. Далее, движимый жеоанием сделать свою находку достоянием научной общественности, а не похоронить ее в недрах султанской сокровищницы, он, послед внутренних колебаний, решается нарушить договор и вывезти "клад Приама" из Турции.

Для чего осуществляется операция, достойная одесских контрабандистов и курьеров ленинской "Искры": сокровища укладываются в корзинку для овощей. И, пока Генрих отчитывается перед представителями властей о черепках и железяках, София, небрежно держа ее в руке, с непринужденным видом восходит на борт судна, который и отвез супругов-расхитителей в Афины. Блестящий сюжет для романа, не так ли?

Увы - и только для романа. Потому что ничего этого не было. Для начала - не было клада. Как показали дальнейшие события, в качестве "клада Приама" были объединены разновременные находки из самых разных слоев. Единственное, что их объединяло - то, что все они были из золота. Так что в данном случае Шлиман действительно показал себя кладоискателем, а не археологом.

Далее, не было романтической контрабандистской истории. В то время, когда она якобы происходила, Софии вообще не было на Гиссарлыке - она находилась в Греции. Да и история про корзинку для овощей выглядит неправдоподобной: как будет показано в дальнейшем, вес "клада Приама" был непосилен не то что для юной девушки, но и для мужчины-атлета.

Каково же на самом деле происхождение клада? увы, приходится допустить самое банальное решение: предметы, в дальнейшем в него объединенные, были найдены на протяжении длительного времени (возможно, все трех лет раскопок), и вывозились из Турции по мере их нахождения. То есть мы имеем дело даже не с ослеплением в результате внезапной удачи, а с самой банальной кражей, осуществлявшейся сознательно и на протяжении длительного времени. А в дальнейшем - с элементарной научной фальсификацией. И значит, никаким доказательством существования Трои "клад Приама" не является.

Символично, что темная история происхождения "клада Приама" имела продолжением не менее темную его последующую судьбу, до конца не прояснившуюся и поныне.

Что же на самом деле обнаружил Шлиман на Гиссарлыке? И какова была судьба "клада Приама"? Об этом я надеюсь рассказать в последующих блогометках.