Утопление всплывающих - дело рук самих всплывающих
воскресенье, 29 июля 2007 г.
Цитатник-3
Вот, родилось в связи с обсуждением юниксовых вирусов на Юниксфоруме:
воскресенье, 22 июля 2007 г.
Троянская война. Маленькая интермедия
Идея этой заметки, как легко догадаться, навеяна замечательной книгой Эрика Реймонда The Art of Unix Programming (в русском переводе - Искусство программирования для Unix). Каковую стоит прочитать каждому - даже тем, кто и в мыслях не держал сочинять программы ни для Unix, ни для какой-либо другой операционной системы. В ней идеолог движения Open Source наглядно демонстрирует, как, руководствуясь полутора десятками основополагающих принципов, следует сочинять программы. И, более того, приводит примеры программ, написанных на основе этих принципов. Однако далеко не только программирования это касается - и ниже я постараюсь показать, почему. Связь времен не распадается.
Как известно, программы сочиняются не сами для себя (хотя для разработчиков Open Source сочинение программ - в определенной мере самоцель). А в том числе и для того, чтобы их (хоть некоторые) использовали в реальной работе. И тут мы приходим к тому, что искуссно (мастерски, артистично - к этому я еще вернусь) сочиненная программа предъявляет к своему пользователю определенные требования. Главное из которых - умение столь же мастерски (а возможно, и артистично) использовать заложенный в ней создателем потенциал (подобно тому, как кровная и выезженая лошадь требует от своего наездника соответствующего умения верховой езды - но и к этой аналогии еще придется обратиться). Можно сказать, что чем больше мастерства (артистизма) вложено в программу разработчиком, тем более высокие требования она предъявляет к тем же качествам пользователя. И вот именно этому я и хотел бы посвятить свои заметки.
Для начала - о заглавии. Как назвал свою книгу Эрик - я уже говорил. Но следует помнить, что английское Art передается русским словом "искусство" не вполне адекватно. Также, как и производное от него слово Artist означает вовсе не обязательно актера на сцене, а художника - творца в самом широком смысле этого слова. То есть русским эквивалентом к нему выступил бы Поэт (который, как известно, в России больше, чем поэт). Потому я, не будучи поэтом в собственном смысле слова ("поэм не создал"), и позволил дать своим заметкам такое заглавие - Поэтика работы в Unix.
Отказался я и от напрашивающегося в заглавие слова - "использование". Во-первых, потому, что оно вызывает вполне определенные ассоциации (из старого советского анекдота - "Встретились я и моя компания. Использовали..."). А во-вторых, потому, что, как, говоря словами Эрика, "проектирование и реализация программного обеспечения должны быть радостным искусством", так не менее радостным должно быть и его применение для решения своих задач - и слово "использование", подразумевающее потребительское отношение к деятельности творцов, тут невместно...
Ну вот, вводные слова сказаны, пора переходить к предмету обсуждения. Однако и тут начать придется с седой "бронзовой" древности...
Где-то близ середины второго тысячелетия до нашей эры (или, как нынче принято говорить среди бывших коммунистов-атеистов, до Рождества Христова), на просторах Ближнего Востока появились "колесничные народы" - индоевропейцы, выходцы из евразийских степей. Наиболее известны из них арии, давшие правящую династию царства Митанни. Но к тому же общевосточному колесничному койнэ принадлежали, вероятно, и касситы - покорители Вавилонии, и гиксоссы, завоевавшие Нижний Египет, в него органично вписались хетты Анатолии и микенские греки-ахейцы. А отклики колесничной культуры достигли кельтов на Западе, индоариев Индии на Юге и Китая эпохи Чжоу - на Востоке.
"Колесничные народы" повернули ход мировой истории. Именно от них идет дискретная (но, тем не менее, никогда не прерывавшаяся полностью) традиция индивидуального мастерства, нашедная свое воплощение и в учении дзэн (чань) Дальнего Востока, и в современной европейской цивилизации. Если раньше (да, в большинстве случаев, и по сей день) исход боевых действий определялся численностью участников с той и другой стороны (как выражался Буонопарте, большие батальоны всегда правы), то тут впервые вступил в игру фактор интеллектуальный - технологическое превосходство и личное умение.
Действительно, давайте посмотрим, что такое боевая колесница. Это - предельно высокотехнологичное, по меркам того времени, изделие: каждая ее деталь - платформа, ось, обод и спицы колеса, - изготовлена именно так (и из того материала), как это предписано техзаданием. Что требует мастера - изготовителя.
Однако: колесница без движущей силы мертва. И потому ей требуются адекватная запряжка - пара лошадей совершенно определенного экстерьера. Но и этого мало: эта пара должна быть обучена и выезжена должным образом. И потому мастерство конской выездки - вторая составляющая успеха "колесничных народов". Благо, это запечатлено в дошедшем до наших дней хеттском трактате Киккуле - вероятно, митаннийца по происхождению (Филис, система выездки которого легла в основу подготовки красноармейской конницы - отдаленный его последователь).
Высокотехнологичная колесница и идеально обученная конская запряжка - хорошо. Однако техника в руках дикаря - это кусок металла. И любые технические средства требуют того, кто мог бы ими управлять. То есть третий компонент колесничного войска - это мастер-возница, не случайно их имена фигурируют в поэмах Гомера наравне с именами базилевсов...
И, наконец, конечный пользователь этого аппаратно-программного, как сказали бы мы сейчас, комплекса: колесничный боец. Ведь это ради него, ради его успеха делается колесница, растятся и обучаются кони, ради эффективности его действий управляет ими возница. А потому он обязан соответствовать по своим качествам тем усилиям, которые затратило на все эти дела общество.
К чести его, колесничного бойца, заметим: все исторические источники говорят, что он им соответствовал. Подтверждением чему будет и Махабхарата, и Записки о Галльской войне Цезаря, Гая Юлия, и более поздние свидетельства ирландских скел.
Я знаю, что среди моих читателей есть немалое количество POSIX'ивистов, которые по совместительству являются (или являлись в недалеком прошлом) рукопашниками-единоборцами. Так вот, вне зависимости от школ, в традициях которых вы обучались, - истоки вашего искусства лежат в той самой "бронзовой" древности колесничных бойцов...
Не правда ли, если присмотреться к компонентам, определившим успех "колесничных народов", можно увидеть картину, знакомую по IT-индустрии? В основании которой:
* прозводители аппаратных средств,
* разработчики движущей их силы - программного обеспечения, как системного, так и прикладного,
* сисадмины, обеспечивающие бесперебойное функционирование и харда, и софта.
И, как венец пирамиды, - конечные пользователи. То есть - мы с вами. Так неужто нам не стыдно было бы отстать от конечных пользователей колесничных комплексов древности? И не совершенствовать свое умение применять на деле те средства, которые с искусством и любовью обеспечили нам создатели всех ступеней базиса? И не западло ли полагать, что все для нас уже сделано - остается только тупо тыкать мышкой туда, куда предписано?
Как известно, программы сочиняются не сами для себя (хотя для разработчиков Open Source сочинение программ - в определенной мере самоцель). А в том числе и для того, чтобы их (хоть некоторые) использовали в реальной работе. И тут мы приходим к тому, что искуссно (мастерски, артистично - к этому я еще вернусь) сочиненная программа предъявляет к своему пользователю определенные требования. Главное из которых - умение столь же мастерски (а возможно, и артистично) использовать заложенный в ней создателем потенциал (подобно тому, как кровная и выезженая лошадь требует от своего наездника соответствующего умения верховой езды - но и к этой аналогии еще придется обратиться). Можно сказать, что чем больше мастерства (артистизма) вложено в программу разработчиком, тем более высокие требования она предъявляет к тем же качествам пользователя. И вот именно этому я и хотел бы посвятить свои заметки.
Для начала - о заглавии. Как назвал свою книгу Эрик - я уже говорил. Но следует помнить, что английское Art передается русским словом "искусство" не вполне адекватно. Также, как и производное от него слово Artist означает вовсе не обязательно актера на сцене, а художника - творца в самом широком смысле этого слова. То есть русским эквивалентом к нему выступил бы Поэт (который, как известно, в России больше, чем поэт). Потому я, не будучи поэтом в собственном смысле слова ("поэм не создал"), и позволил дать своим заметкам такое заглавие - Поэтика работы в Unix.
Отказался я и от напрашивающегося в заглавие слова - "использование". Во-первых, потому, что оно вызывает вполне определенные ассоциации (из старого советского анекдота - "Встретились я и моя компания. Использовали..."). А во-вторых, потому, что, как, говоря словами Эрика, "проектирование и реализация программного обеспечения должны быть радостным искусством", так не менее радостным должно быть и его применение для решения своих задач - и слово "использование", подразумевающее потребительское отношение к деятельности творцов, тут невместно...
Ну вот, вводные слова сказаны, пора переходить к предмету обсуждения. Однако и тут начать придется с седой "бронзовой" древности...
Где-то близ середины второго тысячелетия до нашей эры (или, как нынче принято говорить среди бывших коммунистов-атеистов, до Рождества Христова), на просторах Ближнего Востока появились "колесничные народы" - индоевропейцы, выходцы из евразийских степей. Наиболее известны из них арии, давшие правящую династию царства Митанни. Но к тому же общевосточному колесничному койнэ принадлежали, вероятно, и касситы - покорители Вавилонии, и гиксоссы, завоевавшие Нижний Египет, в него органично вписались хетты Анатолии и микенские греки-ахейцы. А отклики колесничной культуры достигли кельтов на Западе, индоариев Индии на Юге и Китая эпохи Чжоу - на Востоке.
"Колесничные народы" повернули ход мировой истории. Именно от них идет дискретная (но, тем не менее, никогда не прерывавшаяся полностью) традиция индивидуального мастерства, нашедная свое воплощение и в учении дзэн (чань) Дальнего Востока, и в современной европейской цивилизации. Если раньше (да, в большинстве случаев, и по сей день) исход боевых действий определялся численностью участников с той и другой стороны (как выражался Буонопарте, большие батальоны всегда правы), то тут впервые вступил в игру фактор интеллектуальный - технологическое превосходство и личное умение.
Действительно, давайте посмотрим, что такое боевая колесница. Это - предельно высокотехнологичное, по меркам того времени, изделие: каждая ее деталь - платформа, ось, обод и спицы колеса, - изготовлена именно так (и из того материала), как это предписано техзаданием. Что требует мастера - изготовителя.
Однако: колесница без движущей силы мертва. И потому ей требуются адекватная запряжка - пара лошадей совершенно определенного экстерьера. Но и этого мало: эта пара должна быть обучена и выезжена должным образом. И потому мастерство конской выездки - вторая составляющая успеха "колесничных народов". Благо, это запечатлено в дошедшем до наших дней хеттском трактате Киккуле - вероятно, митаннийца по происхождению (Филис, система выездки которого легла в основу подготовки красноармейской конницы - отдаленный его последователь).
Высокотехнологичная колесница и идеально обученная конская запряжка - хорошо. Однако техника в руках дикаря - это кусок металла. И любые технические средства требуют того, кто мог бы ими управлять. То есть третий компонент колесничного войска - это мастер-возница, не случайно их имена фигурируют в поэмах Гомера наравне с именами базилевсов...
И, наконец, конечный пользователь этого аппаратно-программного, как сказали бы мы сейчас, комплекса: колесничный боец. Ведь это ради него, ради его успеха делается колесница, растятся и обучаются кони, ради эффективности его действий управляет ими возница. А потому он обязан соответствовать по своим качествам тем усилиям, которые затратило на все эти дела общество.
К чести его, колесничного бойца, заметим: все исторические источники говорят, что он им соответствовал. Подтверждением чему будет и Махабхарата, и Записки о Галльской войне Цезаря, Гая Юлия, и более поздние свидетельства ирландских скел.
Я знаю, что среди моих читателей есть немалое количество POSIX'ивистов, которые по совместительству являются (или являлись в недалеком прошлом) рукопашниками-единоборцами. Так вот, вне зависимости от школ, в традициях которых вы обучались, - истоки вашего искусства лежат в той самой "бронзовой" древности колесничных бойцов...
Не правда ли, если присмотреться к компонентам, определившим успех "колесничных народов", можно увидеть картину, знакомую по IT-индустрии? В основании которой:
* прозводители аппаратных средств,
* разработчики движущей их силы - программного обеспечения, как системного, так и прикладного,
* сисадмины, обеспечивающие бесперебойное функционирование и харда, и софта.
И, как венец пирамиды, - конечные пользователи. То есть - мы с вами. Так неужто нам не стыдно было бы отстать от конечных пользователей колесничных комплексов древности? И не совершенствовать свое умение применять на деле те средства, которые с искусством и любовью обеспечили нам создатели всех ступеней базиса? И не западло ли полагать, что все для нас уже сделано - остается только тупо тыкать мышкой туда, куда предписано?
четверг, 19 июля 2007 г.
Жизнь и смерть Альфреда Вегенера
Сегодняшняя преамбула
В 2001 году я сочинял очередной для темы номера Компьютерры заметку типа о современной геологии. Она и заставила меня вспомнить все, что я знал об Альфреде Вегенере - ведь современная геолгогрия без него не мыслима. Ну и все, что знал, я изложил в этой статье, которая кочевала с одного моего сайта на другой, а ныне обретет вечное, надеюсь, пристанище на моем блоге - здесь ей самое место.
Прохожий, стой: здесь похоронен тот,
Кто прожил жизнь вне всех житейских правил.
Он музыкантом был, но не оставил нот,
Он был философом, но книг он не оставил.
Он астрономом был, но в небе звездном
Затерян навсегда его ученый след.
Он был поэтом, но поэм не создал...
Но жизнь свою он прожил, как поэт.
Эдмон Ростан, Сирано де Бержерак
Преамбула
Много лет назад, когда люди еще искренне верили, что на их глазах красное знамя коммунизма будет поднято над красной планетой Марс, отец, геолог, подвел маленького мальчика к карте мира и спросил: что будет, если береговую линию Америки придвинуть к побережью Европы и Африки?
Мальчик не поленился и проделал такой эксперимент, вырезав соответствующие части из школьного атласа, чисто интуитивно - не по береговой линии, а по границе шельфа. В результате чего с удивлением обнаружил, что западное побережье Атлантики совпало с восточным в пределах, так сказать, ошибки эксперимента. Естественным было желание поделиться своим открытием. На что отец сказал сыну: это открыл Альфред Вегенер пятьдесят лет назад. И тогда пацан произнес нечто вроде того, что когда он вырастет, то докажет, что Вегенер был прав.
История, несколько напоминающая Шлимановскую - про пожар и Трою. Однако, в отличие от последней, придуманной задним числом, она, могу поручиться, абсолютно истинна. Да и выполнить свое обещание мальчику не удалось: к тому времени, когда он вырос, вегенеровская концепция дрейфа континентов была ассимилирована в недрах глобальной тектоники литосферных плит. И даже успела стать общепризнанной на всей территории земного шара. За исключением одной шестой его части, разумеется.
Тем не менее, та давняя история перевернула жизнь мальчика. Во-первых, в результате ее он стал геологом, хотя ранее и в мыслях того не держал, не смотря на свое сугубо геологическое происхождение. Во-вторых, он начал собирать все сведения о жизни Альфреда Вегенера, каковых на русском языке оказалось до обидного мало. Да и на не-русском тоже: в 60-е годы о нем писали немного. Хотя тектоника плит создавалась именно тогда... Однако кое-что выяснить удалось. Результаты изысканий того мальчика и излагаются в этой заметке.
Жизнь
Альфред Вегенер родился в Берлине, 1 ноября 1880 г. (к слову сказать, это - и день рождения того мальчика из преамбулы). Учился в Гейдельберге, Инсбруке и Берлине, где и получил (в 1904 г.) PhD. Официальная, так сказать, специальность - астрономия. Что, как минимум, свидетельствует о неслабой физико-математической подготовке.
Впрочем, по своей первой специальности он практически не работал. став сотрудником своего старшего брата - Курта, метеоролога, в Линденбергской аэрологической обсерватории. Где братья, в ходе метеорологических наблюдений, в апреле 1906 г. поставили тогдашний рекорд продолжительности полета на аэростате - 52 часа.
В качестве метеоролога же Альфред отправляется в Гренландию - с датской экспедицией 1905-1908 гг. на северо-восточном ее побережье. Результат - монография "Термодинамика атмосферы" (1911 г.). Не компетентен судить, но, по сведениям из литературы, это было одним из первых исследований такого рода. Более того, метеорологи полагают эту книгу главным научным достижением Вегенера (и ссылаются на нее по сей день).
А потом были:
* знакомство с известным в те времена метеорологом В. Кёппеном (немцем российского происхождения - или русским немецкого) и совместные с ним работы по палеоклиматологии;
* вторая экспедиция в Гренландию (1912-1913 гг.) и пересечение ее в самом широком месте, между 76 и 73 градусом с.ш.;
* женитьба на Эльзе Кёппен (1913 г.), дочери профессора Кёппена; работа в Марбургском университете (1909-1914 гг.);
* год в окопах (1914-1915 гг.) - как и у нас, офицерами запаса в Германии были не только сельские учителя, но и университетские профессора;
* два ранения, тяжелая контузия, госпиталь, отпуск (1915-1916 гг.);
* и снова фронт - теперь до последних дней Первой Мировой.
После войны - профессура в Гамбурге, книги: "Через белую пустыню" (совместно к И.Кохом, товарищем по гренландским экспедициям), "Климаты геологического прошлого" (в соавторстве с В. Кёппеном), второе издание "Термодинамики атмосферы", экспедиция в Центральную Америку на предмет испытаний метеорологического оборудования (1922 г.). С 1924 г. Вегенер - профессор геофизики и метеорологии в университете г. Граца (Австрия). Где, кроме всего прочего, получает известность как спортсмен-горнолыжник.
В это же время Вегенер вспоминает о своей первой специальности, занявшись тем, что в наши дни назвали бы сравнительной планетологией - исследованием проблемы образования лунных кратеров. Причем основываясь не только на чисто умозрительных спекуляциях (до первых проб лунного грунта оставалось еще полвека), но, чуть ли не впервые - на экспериментах с подобными материалами. В качестве таковых выступали ящик с глиной и мелкие камешки.
По нынешним (да и по тогдашним) временам столь серьезное оборудование способно вызвать усмешку. Однако ударно-метеоритная концепция образования кратероподобных (импактных) структур не только Луны, но и планет Земной группы, обоснованная Вегенером в монографии "Происхождение лунных кратеров", ныне практически общепризнана.
В 1928 г. Вегенер начинает подготовку к своей третьей гренландской экспедиции. На этот раз она организуется Обществом содействия германской науке, Альфред - ее руководитель. В подготовке проходит весь 1929 г. Организация - по последнему слову техники, кроме лыж и собак в качестве транспорта предполагается использование аэросаней. 1 апреля 1930 г. Вегенер отплывает в Гренландию...
Дело жизни
А параллельно этой яркой, но в общем-то достаточно обычной для того времени карьере полярника и университетского профессора происходит то, благодаря чему Вегенера будут помнить до тех пор, пока существует геология - разработка концепции континентального дрейфа. Слово - ее автору:
"Впервые идея дрейфа континентов возникла у меня еще в 1910 г. при рассмотрении карты Мира в связи с непосредственным впечатлением о совпадении очертаний береговых линий по обеим сторонам Атлантики... Это побудило меня просмотреть, вначале поверхностно, имеющиеся по этому вопросу результаты исследований в геологической и палеонтологической областях" (А. Вегенер. Происхождение континентов и океанов. Пер. с 4-го нем. издания. Л.: Наука, 1984, с. 14).
Справедливости ради следует заметить, что Вегенер был не первым, кто обратил на это внимание. Да и о континентальном дрейфе впервые сказал не он. О подобии побережий Атлантики, как говорят, писал еще Фрэнсис Бэкон в 1620 г. Существует легенда (до первоисточника мне докопаться не удалось), что тему эту затрагивал российский ученый-самородок Евграф Быханов в 1877 г. При желании указания на дрейф континентов можно отыскать у Михайлы Ломоносова в книге "О слоях земных" (впрочем, подозреваю, что при желании у Ломоносова можно отыскать все, что угодно).
Более обстоятельно об идее дрейфа континентов написал Ф. Тэйлор. Будучи, в отличие от Вегенера, профессиональным геологом, он занимался изучением орогенных поясов Средиземноморья (Альп, Лигурид, Пиренеев и т.д.). И в работе 1910 года объяснил их формирование столкновением континентальных масс Евразии и Африки - мнение это, с некоторыми оговорками, общепризанано и поныне. Однако высказывалась Тэйлором эта идея в региональном контексте и развития не получила.
Будучи истинно вежливым научным работником, Вегенер никода не забывал ссылаться на предшественников. Как сказал Альфред, "...не исключено, что с течением времени будут обнаружены другие работы, созвучные теории перемещения или предвосхищающие то или иное ее положение" (там же, с. 16). Однако создание концепции дрейфа континентов как системной целостности - заслуга Вегенера, и только его.
Разумеется, концепция обосновывалась не только совпадением очертаний берегов Циркум-Атлантики. Не являясь полевым геологом-региональщиком, Вегенер, тем не менее, привлек обильные геолого-тектонические, палеонтологические, палеоклиматологические материалы - и о продолжении складчатых поясов по обе стороны Атлантики, и о т.н. Гондванских флоре и фауне, и о позднепелеозойском площадном оледенении в низких широтах Южного полушария, и многое другое. Результат - серия докладов и публикаций 1912 г., прерванных сначала второй гренландской экспедицией, а затем - Мировой войной.
Похоже, война оказала большое влияние на развитие концепции континентального дрейфа, так как в основном она была разработана Вегенером в 1915-1916 гг., во время отпуска по ранению. Выглядит это так, что он занимался ею от нечего делать, не имея возможности вернуться к своей непосредственной работе - думается, тогда он считал себя еще в первую очередь метеорологом...
Так или иначе, в 1915 г. выходит 90-страничная брошюра Вегенера - "Происхождение континентов и океанов" (Die Entstehung der Kontinente und Ozeane). О которой российский геолог А.А.Борисяк вскоре скажет: "Эта маленькая желтая тетрадка кажется крупнейшим явлением среди геологической литературы" (А.А. Борисяк. Происхождение материков и океанов. Природа, 1922, #1, с. 13). А другой, уже советский, геолог, исследователь Антарктиды П.С. Воронов сравнит ее с мемуаром Николая Коперника "Об обращении небесных кругов".
Не буду настаивать на формулировках. Но факт остается фактом: сразу после войны выходит второе (1920 г.), а затем третье (1922 г.) издания книги, она переводится на английский, французский, испанский и шведский языки, дважды (!) издается в Советской России - в 1922 и 1925 гг. (переводы со 2-го и 3-го немецких изданий, соответственно). По тем временам - не иначе, как научный блокбастер. Да и по сей день вряд ли какая-нибудь научная монография переиздавалсь и переводилась столь интенсивно.
Концепция Вегенера вызвала самые разные эмоции, кроме одной - равнодушия. Геологический мир разделился на два антагонистических класса - активных его сторонников и жестоких критиков. Среди первых, как ни странно, немало признанных геологов-региональщиков, особенно специалистов по геологии Южного полушария. В их числе был и Ф.Тейлор: к чести его, отметим, что он не собирается настаивать на своем приоритете. Критики же, что характерно, во множестве были представлены геофизиками. Хотя основные их нападки вызывает дилетантизм Вегенера как геолога. Причем подчас в форме, вызывающей ассоциации с приснопамятными дискуссиями о генетике, кибернетике и вопросах языкознания... Разумеется, и среди традиционных геологов недостатка в критиках не было. Однако с этой стороны главным возражением против концепции была как раз слабость обоснования геодинамической ее стороны... (сиречь физики дела).
Нельзя сказать, что Вегенер не принимает участия в дискуссии. Но оно - своеобычно для него: в ответ он просто готовит четвертое, существенно расширенное и переработанное, издание своей книги - объем ее достигает двухсот страниц. Которое и выходит в конце 1929 г. - почти накануне отъезда в Гренландию. В нем есть все: и сущность концепции дрейфа континентов, и геодезические аргументы в его пользу, геофизические, геолого-тектонические, палеонтологические, палеоклиматические подтверждения теории, и достаточно осторожные предположения о силах, движущих материками. Нет в ней лишь одного: фанатичной убежденности в своей правоте - при всей убедительности аргументации. И, как следствие, нет в ней и уверенности в неправоте оппонентов...
Смерть
Выход четвертого издания дает новый толчок дискуссии о дрейфе континентов. Но автор концепции в ней уже не участвует. Он - снова в Гренландии.
Сначала все складывается удачно. Экспедиция базируется на западном побережью острова. Летом 1930 г. почти в центре Гренландии (в 400 км от побережья) создается научная станция Айсмитте, на ней остаются два сотрудника, проводящие метеорологические наблюдения. И - готовящиеся к зимовке.
Однако затем дела идут не по плану. Аэросани, испытывавшиеся в зимней Финляндии, не оправдали себя в условиях ледникового щита. Заброска продовольствия на станцию практически сорван, транспорта и связи у персонала Айсмитте нет. И Вегенер со своим коллегой Ф.Леве и гренландцем Расмусом гонят собачьи упряжки на Айсмитте, через пол-Гренландии. На дворе - конец сентября.
Переход завершается 30 октября. Те, кому приходилось работать в высоких широтах, могут представить, как это моглы бы выглядеть. А на Айсмитте - положение критическое. Население станции увеличилось до пяти человек. Привезенных продуктов на всех до весны не хватит. Постоянные обитатели станции - метеорологи Зорге и Георге - привязаны к своей аппаратуре и должны вести наблюдения, иначе вся затея просто теряет смысл. Леве поморозил ноги и нетрансопртабелен, Альфред подручными средствами ампутирует ему пальцы. И Вегенер, для уменьшения количества едоков, отправляется, в компании с Расмусом обратно на побережье. Выход со станции - 1 ноября 1930 г., в день пятидесятилетия Альфреда...
Весной на Айсмитте прибывает санная партия с базового лагеря. Вегенера на станции нет - а ведь на базе полагали, что он зазимовал на Айсмитте. Начинаются поиски.
Посмертная удача (если это слово здесь уместно) Вегенера была такова, что тело его находят. Примерно на полпути к побережью. Впрочем, дело не только в удаче: Расмус, похоронив начальника, сделал все, чтобы могила не затярялась в ледяной пустыне. Прежде, чем двинуться дальше, вместе с полевым дневником исследователя - цену ему гренландец знал хорошо. Тело Расмуса не нашли...
Вегенер не замерз, и не умер от голода. Судя по всему, у него просто не выдержало сердце: пятьдесят лет - не самый подходящий возраст для восьмисоткилометровых пробежек по зимней Арктике. А ведь кроме этого - фронтовая рана и тяжелая контузия. Что случилось с Расмусом, не узнает уже никто.
Курт Вегенер, узнав о смерти брата, бросил свою уютную обсерваторию у подножия Австрийских Альп, и принял руководство экспедицией. Программа ее была успешно выполнена осенью 1931 г.
Посмертие
Жизнь Альфреда Вегенера оборвалась на пике популярности его концепции. Острота дискуссии между мобилистами - сторонниками дрейфа континентов, и фиксистами, таковой отрицавшими, к середине 30-х годов спала. Основная причина - недоказуемость концепции чисто геологическими методами. Среди нового поколения геологов набирало силу учение о гесинклиналях. Впрочем, столь же недоказуемое - популярность ее во многом обусловлена была литературным талантом основного разработчика, Ганса Штилле: ведь в науках, где, по словам историка Марка Блока, ничего невозможно доказать, очень важно убедить. А по силе убеждения работы Штилле можно сравнить разве что с романами классиков русской литературы...
Однако геологи, принявшие идею дрейфа континентов, взглядов своих не изменили. Южноафриканец Дю Тойт продолжал собирать данные в ее подтверждение, развивая и чисто концептуальную сторону. Нашедшую отражение в его книге "Наши странствующие материки" (1937 г.). Серию работ, основанных на концепции дрейфа, публикуют и другие специалисты по геологии Африки, Индии, Южной Америки, Австралии. Однако в целом они лежат вне основного русла развития теоретической геологии того времени.
В Советском Союзе положение концепции дрейфа континентов в это время иначе чем маргинальным назвать трудно. По сходе со сцены первых ее активных приверженцев советская геология находится под обаянием трудов Штилле. Упоминать о Вегенере и его концепции иначе чем в ругательном стиле становится как бы неприличным. Впрочем, к чести советских геологов замечу, что, в отличие от той же генетики, идеологических выводов в адрес концепции (с должной политической оценкой ее последователей) в их публикациях практически не встретишь. Однако и у нас концепция дрейфа продолжает существовать на уровне почти андерграунда.
Начало изменения отношения к концепции дрейфа континентов связано с изучением геологии океанов. Здесь были: и открытие Срединно-Атлантического рифта (1956 г.), и мировой системы срединно-океанических хребтов, и гигантских сдвигоподобных разломов, позже названных трансформными, и полосовых магнитных аномалий в глубоководной части океанов. А на континентах - повсеместное доказательство тектонических покровов в складчатых областях, палеомагнитные данные о изменении расположения материков относительно современной системы координат, находки тропической фауны в высоких широтах, не объяснимые климатическими изменениями. Наконец, математическое моделирование показало хорошее совпадение границ континентальных масс не только для Циркум-Атлантики, но и для остальных материков.
Результатом всего этого было появление (конец 60-х годов) концепции тектоники плит (именуемой также новой глобальной тектоникой). Предложенная сначала чисто умозрительно для решения частной задачи - распределения глубокофокусных и мелкофокусных землетрясений на поверхности Земли, - она сомкнулась с представлениями о дрейфе континентов, мгновенно обросла геологическими и геофизическими фактами и получила всеобщее признание - впрочем, в нашей стране для этого потребовались десятилетия.
К 1980 г. - столетию со дня рождения Альфреда Вегенера, - стало принято говорить о формировании новой парадигмы в геологии. И даже - о научной революции, сопоставляемой с революцией в физике начала XX века...
Разумеется, современная тектоника плит очень далеко отошла от представлений Вегенера. Более того, изучение тех самых трансформных разломов, пограничных зон океан-континент, развитие концепции тектонических террейнов - блоков земной коры, испытавших тысячекилометровые перемещения за относительно краткие (геологически) промежутки времени, - размывают само представление о литосферных плитах как о (абсолютно) жестких фрагментах, пассивно дрейфующих под воздействием глубинных конвекционных потоков. Однако все нынешние модификации геологических теорий развиваются в русле мобилизма. Начало которому положил Вегенер - полевик-наблюдатель, экспериментатор-измеритель и интерпретатор-аналитик, автор первой в истории наук о Земле истинно геодинамической концепции...
Троянская война. Запоздалое вступление
Для начала надо было бы сказать, почему я вообще взялся сочинять эти заметки - да вот забыл, исправляюсь задним числом.
К доантичной Греции я всегда испытывал слабость - среди первых прочитанных мной книг были Легенды и мифы Древней Греции Куна, Приключения Одиссея и Троянская война Елены Тудоровской, Герои Эллады В.Смирновой. А поскольку Геродота, Фукидида и Арриана я также прочитал в довольно раннем возрасте, то в моем восприятии сложился резкий контраст между Грецией античной (которая всегда вызывала у меня внутреннее отторжение - но это отдельная история, и будет, надеюсь, предметом отдельного цикла блогометок) и предшествовавшей Микенской эпохой, к которой восходит древнегреческая мифология.
А потом, по мере расширения кругозора и знакомства с историей и археологией сопредельных и современных доантичной Греции стран, поздний бронзовый век, век колесниц и индоевропейских нашествий, стал одной из любимых мной эпох (эсли слово любить приложимо к эпохе). Это было время, когда формировались традиции индивидуального мастерства - и далеко не только боевого. Время, от которого легко протянуть прямую нить к нам, сегодня, к первым компьютерщикам, создателям Unix, разработчикам BSD, Linux и Open Source. А Ахейская Греция была составной частью того звеняще-бронзового колесничного века.
Впрочем, на эту тему я уже писал - и вскоре проапгрейденную версию помещу здесь. А пока - о следующей побудительной причине, личности Генриха Шлимана, почитаемого открывателем Трои и доказателем историчности Троянской войны. В те же юные годы ознакомился я со всеми доступными вариантами его биографии (а они были практически идентичны). И проникся глубокой к нему симпатией, в том числе и потому, что еще до того ощутил нечто подобное его детской мечте об открытии Трои.
Потом пришли другие времена, другие интересы, и увлечение бронзовым веком не то чтобы кончилось, но отошло на второй план, хотя всю попадавшуюся в руки литературу по этим темам читал - про Трою и Шлимана она содержала немного нового. Пока во второй половине 80-х годов прошлого века в журнале "Знание - сила" не появилась серия статей Льва Клейна.
Сам по себе Лев Клейн - археолог и одновременно филолог, - личность очень примечательная. Но о нем я говорить не буду - любой интересующийся найдет сведения о нем в Интернете, начиная с Википедии и заканчивая поисковой строкой Google.
А вот те давешние статьи его произвели эффект разорвавшейся бомбы. Во-первых, в них впервые говорилось о тех работах в Троаде, которые проводились позднее - ведь раскопки там не закончились ни на Шлимане, ни на Дёрпфельде, ни даже на Блегене.
Во-вторых, в них впервые в русскоязычной литературе была поставлена под сомнение каноническая биография Шлимана.
Ну а в-третьих, в них была высказана крамольная мысль - а нашел ли Шлиман Трою, была ли Троянская война, и если была - кто в ней победил?
В 1991 году занесло меня в античные места. Довелось посетить и т.н. Шлимановский музей в Афинах, и исторический музей в Стамбуле, увидеть "маску Агамемнона" в первом и львов с ворот Хатуссы - во втором. И опять всколыхнулась тоска по Бронзовому веку...
Но тут времена опять изменились, настала эпоха "цвета валюты с дерьмом", стало не до бронзы (хотя, размышлять на "бронзовые" темы я не переставал никогда). И именно в этот исторический период попалась мне уже книжка Клейна - Анатомия „Илиады“, где высказанные в давешних статьях мысли получили развитие, правда в основном в чисто филологическом аспекте.
Ну а непосредственным толчком к сочинению этой серии блогометок оказалась недавно купленная и прочитанная книга Майкла Вуда Троя (в оригинале - In Search of the Trojan War).
Автор ее, насколько я понял, не историк, не археолог и даже не профессиональный популяризатор этих наук. Поиск в Google по русски представляет его как автора передач BBC, посвященных изучению Трои и сопряженным сюжетам. Передач этих я не видел - и, боюсь, что не зря: купивши давеча по ошибке диск с аналогичной передачей про Чингисхана, был поражен ее научным уровнем (точнее, отсутствием такового - история там выглядывала разве что из под плинтуса).
Ну а сам Майкл Вуд, судя по рассеянным в книге намекам, был (или есть) журналистом-политобозревателем. Занимавшимся Троянской войной как любитель. Судя по результату, отраженному в книге - как любитель в самом хорошем смысле этого слова. Что меня поразило в ней больше всего - это совпадение ее логики с напрвлением моих размышлений. Хотя и далеко не полное.
В общем, дочитавши книжку Вуда до конца, я решил изложить и свои представления о Троянской проблеме. Как обычно, убеждать в своей правоте никого не собираюсь, защищать диссетрации по означенной проблеме или публиковаться в профессиональных журналах - тем более. Так что утруждать себя т.н. научным аппартом - не собираюсь. Воспринимайте все сказанное в блогометках как легкую беллетристику...
К доантичной Греции я всегда испытывал слабость - среди первых прочитанных мной книг были Легенды и мифы Древней Греции Куна, Приключения Одиссея и Троянская война Елены Тудоровской, Герои Эллады В.Смирновой. А поскольку Геродота, Фукидида и Арриана я также прочитал в довольно раннем возрасте, то в моем восприятии сложился резкий контраст между Грецией античной (которая всегда вызывала у меня внутреннее отторжение - но это отдельная история, и будет, надеюсь, предметом отдельного цикла блогометок) и предшествовавшей Микенской эпохой, к которой восходит древнегреческая мифология.
А потом, по мере расширения кругозора и знакомства с историей и археологией сопредельных и современных доантичной Греции стран, поздний бронзовый век, век колесниц и индоевропейских нашествий, стал одной из любимых мной эпох (эсли слово любить приложимо к эпохе). Это было время, когда формировались традиции индивидуального мастерства - и далеко не только боевого. Время, от которого легко протянуть прямую нить к нам, сегодня, к первым компьютерщикам, создателям Unix, разработчикам BSD, Linux и Open Source. А Ахейская Греция была составной частью того звеняще-бронзового колесничного века.
Впрочем, на эту тему я уже писал - и вскоре проапгрейденную версию помещу здесь. А пока - о следующей побудительной причине, личности Генриха Шлимана, почитаемого открывателем Трои и доказателем историчности Троянской войны. В те же юные годы ознакомился я со всеми доступными вариантами его биографии (а они были практически идентичны). И проникся глубокой к нему симпатией, в том числе и потому, что еще до того ощутил нечто подобное его детской мечте об открытии Трои.
Потом пришли другие времена, другие интересы, и увлечение бронзовым веком не то чтобы кончилось, но отошло на второй план, хотя всю попадавшуюся в руки литературу по этим темам читал - про Трою и Шлимана она содержала немного нового. Пока во второй половине 80-х годов прошлого века в журнале "Знание - сила" не появилась серия статей Льва Клейна.
Сам по себе Лев Клейн - археолог и одновременно филолог, - личность очень примечательная. Но о нем я говорить не буду - любой интересующийся найдет сведения о нем в Интернете, начиная с Википедии и заканчивая поисковой строкой Google.
А вот те давешние статьи его произвели эффект разорвавшейся бомбы. Во-первых, в них впервые говорилось о тех работах в Троаде, которые проводились позднее - ведь раскопки там не закончились ни на Шлимане, ни на Дёрпфельде, ни даже на Блегене.
Во-вторых, в них впервые в русскоязычной литературе была поставлена под сомнение каноническая биография Шлимана.
Ну а в-третьих, в них была высказана крамольная мысль - а нашел ли Шлиман Трою, была ли Троянская война, и если была - кто в ней победил?
В 1991 году занесло меня в античные места. Довелось посетить и т.н. Шлимановский музей в Афинах, и исторический музей в Стамбуле, увидеть "маску Агамемнона" в первом и львов с ворот Хатуссы - во втором. И опять всколыхнулась тоска по Бронзовому веку...
Но тут времена опять изменились, настала эпоха "цвета валюты с дерьмом", стало не до бронзы (хотя, размышлять на "бронзовые" темы я не переставал никогда). И именно в этот исторический период попалась мне уже книжка Клейна - Анатомия „Илиады“, где высказанные в давешних статьях мысли получили развитие, правда в основном в чисто филологическом аспекте.
Ну а непосредственным толчком к сочинению этой серии блогометок оказалась недавно купленная и прочитанная книга Майкла Вуда Троя (в оригинале - In Search of the Trojan War).
Автор ее, насколько я понял, не историк, не археолог и даже не профессиональный популяризатор этих наук. Поиск в Google по русски представляет его как автора передач BBC, посвященных изучению Трои и сопряженным сюжетам. Передач этих я не видел - и, боюсь, что не зря: купивши давеча по ошибке диск с аналогичной передачей про Чингисхана, был поражен ее научным уровнем (точнее, отсутствием такового - история там выглядывала разве что из под плинтуса).
Ну а сам Майкл Вуд, судя по рассеянным в книге намекам, был (или есть) журналистом-политобозревателем. Занимавшимся Троянской войной как любитель. Судя по результату, отраженному в книге - как любитель в самом хорошем смысле этого слова. Что меня поразило в ней больше всего - это совпадение ее логики с напрвлением моих размышлений. Хотя и далеко не полное.
В общем, дочитавши книжку Вуда до конца, я решил изложить и свои представления о Троянской проблеме. Как обычно, убеждать в своей правоте никого не собираюсь, защищать диссетрации по означенной проблеме или публиковаться в профессиональных журналах - тем более. Так что утруждать себя т.н. научным аппартом - не собираюсь. Воспринимайте все сказанное в блогометках как легкую беллетристику...
воскресенье, 15 июля 2007 г.
Троянская война. Часть 2. Поиски Трои
Итак, где-то в 1868 году Шлиман совершает путешествие по Греции - пока еще чисто туристическое. Маршрут его - от острова Итаки, царства героя "Одиссеи", через Пелопоннес, обитель Атридов, до юго-восточного побережья Эгейского моря, примерно того места, где традиционно локализовали Трою. Если не принимать легенду о детской клятве, можно предположить, что именно во время этого путешествия (или непосредственно перед ним) у Шлимана и появилась мысль заняться археологическими изысканиями.
Что послужило толчком? Кто знает. Возможно, просто отсутствие возможности заниматься какой-либо другой деятельностью, дающей требуемую моральную отдачу (а может быть, и материальную - не будем забывать, что археология ассоциируется с поисками древних кладов так же прочно, как геология - с поисками золота).
Почему именно в Греции? Нельзя исключить, что маршрут путешествия был выбран под впечатлением недавно прочитанных поэм Гомера - еще в переводе. А вот откуда у отставного, и уже не юного бизнесмея появилось желание читать Гомера...
Вот тут частично можно довериться собственному свидетельству нашего героя - произошло это чисто по ассоциации с переложениями древнегреческих мифов - "Приключениям Телемака" Фенелона, книжкой, по которой Шлиман в ранней молодости учил французский язык, а по переводу-пересказу ее, "Телемахиде",сделанному Тредиаковским - русский. Интересно, что сохранившаяся переписка Шлимана показывает, что свои деловые письма на русском он, уже в середине 19-го века, писал архаическим языком предшествующего столетия.
Во всяком случае, нет никаких достоверных указаний на то, что Шлиман проявлял хоть какой-то интерес к Греции, древней ли, современной, греческому языку, Гомеру и Трое в предшествующий период своей жизни.
В ходе своего греческого путешествия, кстати, Шлиман изучает новогреческий язык, а вслед за ним - и древнегреческий. А по завершении пути, в 1869 году, в возрасте 47 лет, - женится на Софие Энгастроменос, 17-летней дочери афинского негоцианта. Согласно легенде, основанием для выбора невесты была фотография и заверение знакомого, что София любит Гомера.
Здесь не поздно отметить, что в российский период своей жизни Шлиман был женат на Екатерине Лыжиной, дочери известного петербургского адвоката. Не смотря на наличие трех детей (сына и двух дочерей), брак их фактически распался очень скоро, а юридически был расторгнут вскоре после того, как Шлиман покинул Россию. О причинах разрыва мы знаем только по свидетельствам одной стороны, и потому от их изложения я воздержусь.
Судьба "русских" детей Шлимана сложилась по разному. Старший из них, сын, Сергей, о сфере деятельности которого у меня сведений нет, умер в глубокой старости. Младшая дочь, Наташа, напротив, умерла в детском возрасте. Средняя же, Надежда, стала женой известного русского геолога и палеонтолога, Николая Ивановича Андрусова. Их сын, Дмитрий, также стал известным геологом, однако основная его деятельность протекала уже в Чехословакии, куда семья Андрусовых эмигрировала в 1921 году.
В качестве свадебного путешествия Шлиманы и начинают в 1870 году археологические раскопки в исторической Троаде. До сего времени рассматривалось два потенциальных местоположений Трои (Илиона - как мы вскоре увидим, это окажется принципиальным) - холмы Гиссарлык и Бунарбаши. Еще в 1869 году, исследуя топографию местности "с томиком Гомера в руке", Шлиман решительно склонился к первому варианту. На нем и начались раскопки.
Как легко догадаться, земли эти принадлежали Османской империи. Каковая, не препятствуя в принципе археологическим изысканиям, требовала получения соответствующего разрешения (фирмана). Условием для чего было обязательство передавать турецкому правительству все находки или большую их часть. В любом случае, как правило, передаче подлежали все изделия из благородных металлов и тому подобные ценности, не только исторические, но и имеющие материальное воплощение. Разумеется, заключил такое соглашение и Шлиман.
Раскопки на холме Гиссарлык продолжались (с перерывами) на протяжении более чем трех лет - вплоть до 1873 года. Были обнаружены отатки поселения античного времени, который можно было отождествить с греческой колонией Новый Илион, основанной около 700 года до н.э. Впрочем, в том, что Новый Илион располагался именно здесь, никто особенно не сомневался - так что никакой особой Америки в этом плане Шлиман не открыл.
Под античными слоями лежали слои более древние - их-то Шлиман и считал Гомеровской Троей. Вот только никаких тому доказательств у него не было - мало ли в древности было укрепленных поселений. Датировать доантичные слои он не мог - и потому, что тогда для этого не было достаточно данных, и потому, что имевшиеся все-таки данные Шлиман просто не знал. А главное - потому, что не имея никаких профессиональных навыков, он просто не способен был осуществлять стратификацию находок. Хотя находки и были (в том числе - из драгметаллов). Но, не привязанные к стратиграфическому контенту, они ни о чем не говорили.
В дневниках Шлимана все больше и больше сквозят нотки сначала разочарования, а потом уже и нотища отчаяния. Не помню дословно, но суть его жалоб сводится к тому, что он оказался полным дураком и, когда это выяснится, станет предметом насмешек.
Однако оставался и другой выход. Если Троя не найдена - ее следует выдумать. Так появляется на свет пресловутый "клад Приама".
Широко известна история о том, как в последний день раскопок, когда вещи и снаряжение были уложены, рабочие расчитаны и распущены, Шлиман, потерявший надежду, сделал последний копок лопатой - и обнаружил кучу всякого золота. В том числе и знаменитую диадему. Далее, движимый жеоанием сделать свою находку достоянием научной общественности, а не похоронить ее в недрах султанской сокровищницы, он, послед внутренних колебаний, решается нарушить договор и вывезти "клад Приама" из Турции.
Для чего осуществляется операция, достойная одесских контрабандистов и курьеров ленинской "Искры": сокровища укладываются в корзинку для овощей. И, пока Генрих отчитывается перед представителями властей о черепках и железяках, София, небрежно держа ее в руке, с непринужденным видом восходит на борт судна, который и отвез супругов-расхитителей в Афины. Блестящий сюжет для романа, не так ли?
Увы - и только для романа. Потому что ничего этого не было. Для начала - не было клада. Как показали дальнейшие события, в качестве "клада Приама" были объединены разновременные находки из самых разных слоев. Единственное, что их объединяло - то, что все они были из золота. Так что в данном случае Шлиман действительно показал себя кладоискателем, а не археологом.
Далее, не было романтической контрабандистской истории. В то время, когда она якобы происходила, Софии вообще не было на Гиссарлыке - она находилась в Греции. Да и история про корзинку для овощей выглядит неправдоподобной: как будет показано в дальнейшем, вес "клада Приама" был непосилен не то что для юной девушки, но и для мужчины-атлета.
Каково же на самом деле происхождение клада? увы, приходится допустить самое банальное решение: предметы, в дальнейшем в него объединенные, были найдены на протяжении длительного времени (возможно, все трех лет раскопок), и вывозились из Турции по мере их нахождения. То есть мы имеем дело даже не с ослеплением в результате внезапной удачи, а с самой банальной кражей, осуществлявшейся сознательно и на протяжении длительного времени. А в дальнейшем - с элементарной научной фальсификацией. И значит, никаким доказательством существования Трои "клад Приама" не является.
Символично, что темная история происхождения "клада Приама" имела продолжением не менее темную его последующую судьбу, до конца не прояснившуюся и поныне.
Что же на самом деле обнаружил Шлиман на Гиссарлыке? И какова была судьба "клада Приама"? Об этом я надеюсь рассказать в последующих блогометках.
Что послужило толчком? Кто знает. Возможно, просто отсутствие возможности заниматься какой-либо другой деятельностью, дающей требуемую моральную отдачу (а может быть, и материальную - не будем забывать, что археология ассоциируется с поисками древних кладов так же прочно, как геология - с поисками золота).
Почему именно в Греции? Нельзя исключить, что маршрут путешествия был выбран под впечатлением недавно прочитанных поэм Гомера - еще в переводе. А вот откуда у отставного, и уже не юного бизнесмея появилось желание читать Гомера...
Вот тут частично можно довериться собственному свидетельству нашего героя - произошло это чисто по ассоциации с переложениями древнегреческих мифов - "Приключениям Телемака" Фенелона, книжкой, по которой Шлиман в ранней молодости учил французский язык, а по переводу-пересказу ее, "Телемахиде",сделанному Тредиаковским - русский. Интересно, что сохранившаяся переписка Шлимана показывает, что свои деловые письма на русском он, уже в середине 19-го века, писал архаическим языком предшествующего столетия.
Во всяком случае, нет никаких достоверных указаний на то, что Шлиман проявлял хоть какой-то интерес к Греции, древней ли, современной, греческому языку, Гомеру и Трое в предшествующий период своей жизни.
В ходе своего греческого путешествия, кстати, Шлиман изучает новогреческий язык, а вслед за ним - и древнегреческий. А по завершении пути, в 1869 году, в возрасте 47 лет, - женится на Софие Энгастроменос, 17-летней дочери афинского негоцианта. Согласно легенде, основанием для выбора невесты была фотография и заверение знакомого, что София любит Гомера.
Здесь не поздно отметить, что в российский период своей жизни Шлиман был женат на Екатерине Лыжиной, дочери известного петербургского адвоката. Не смотря на наличие трех детей (сына и двух дочерей), брак их фактически распался очень скоро, а юридически был расторгнут вскоре после того, как Шлиман покинул Россию. О причинах разрыва мы знаем только по свидетельствам одной стороны, и потому от их изложения я воздержусь.
Судьба "русских" детей Шлимана сложилась по разному. Старший из них, сын, Сергей, о сфере деятельности которого у меня сведений нет, умер в глубокой старости. Младшая дочь, Наташа, напротив, умерла в детском возрасте. Средняя же, Надежда, стала женой известного русского геолога и палеонтолога, Николая Ивановича Андрусова. Их сын, Дмитрий, также стал известным геологом, однако основная его деятельность протекала уже в Чехословакии, куда семья Андрусовых эмигрировала в 1921 году.
В качестве свадебного путешествия Шлиманы и начинают в 1870 году археологические раскопки в исторической Троаде. До сего времени рассматривалось два потенциальных местоположений Трои (Илиона - как мы вскоре увидим, это окажется принципиальным) - холмы Гиссарлык и Бунарбаши. Еще в 1869 году, исследуя топографию местности "с томиком Гомера в руке", Шлиман решительно склонился к первому варианту. На нем и начались раскопки.
Как легко догадаться, земли эти принадлежали Османской империи. Каковая, не препятствуя в принципе археологическим изысканиям, требовала получения соответствующего разрешения (фирмана). Условием для чего было обязательство передавать турецкому правительству все находки или большую их часть. В любом случае, как правило, передаче подлежали все изделия из благородных металлов и тому подобные ценности, не только исторические, но и имеющие материальное воплощение. Разумеется, заключил такое соглашение и Шлиман.
Раскопки на холме Гиссарлык продолжались (с перерывами) на протяжении более чем трех лет - вплоть до 1873 года. Были обнаружены отатки поселения античного времени, который можно было отождествить с греческой колонией Новый Илион, основанной около 700 года до н.э. Впрочем, в том, что Новый Илион располагался именно здесь, никто особенно не сомневался - так что никакой особой Америки в этом плане Шлиман не открыл.
Под античными слоями лежали слои более древние - их-то Шлиман и считал Гомеровской Троей. Вот только никаких тому доказательств у него не было - мало ли в древности было укрепленных поселений. Датировать доантичные слои он не мог - и потому, что тогда для этого не было достаточно данных, и потому, что имевшиеся все-таки данные Шлиман просто не знал. А главное - потому, что не имея никаких профессиональных навыков, он просто не способен был осуществлять стратификацию находок. Хотя находки и были (в том числе - из драгметаллов). Но, не привязанные к стратиграфическому контенту, они ни о чем не говорили.
В дневниках Шлимана все больше и больше сквозят нотки сначала разочарования, а потом уже и нотища отчаяния. Не помню дословно, но суть его жалоб сводится к тому, что он оказался полным дураком и, когда это выяснится, станет предметом насмешек.
Однако оставался и другой выход. Если Троя не найдена - ее следует выдумать. Так появляется на свет пресловутый "клад Приама".
Широко известна история о том, как в последний день раскопок, когда вещи и снаряжение были уложены, рабочие расчитаны и распущены, Шлиман, потерявший надежду, сделал последний копок лопатой - и обнаружил кучу всякого золота. В том числе и знаменитую диадему. Далее, движимый жеоанием сделать свою находку достоянием научной общественности, а не похоронить ее в недрах султанской сокровищницы, он, послед внутренних колебаний, решается нарушить договор и вывезти "клад Приама" из Турции.
Для чего осуществляется операция, достойная одесских контрабандистов и курьеров ленинской "Искры": сокровища укладываются в корзинку для овощей. И, пока Генрих отчитывается перед представителями властей о черепках и железяках, София, небрежно держа ее в руке, с непринужденным видом восходит на борт судна, который и отвез супругов-расхитителей в Афины. Блестящий сюжет для романа, не так ли?
Увы - и только для романа. Потому что ничего этого не было. Для начала - не было клада. Как показали дальнейшие события, в качестве "клада Приама" были объединены разновременные находки из самых разных слоев. Единственное, что их объединяло - то, что все они были из золота. Так что в данном случае Шлиман действительно показал себя кладоискателем, а не археологом.
Далее, не было романтической контрабандистской истории. В то время, когда она якобы происходила, Софии вообще не было на Гиссарлыке - она находилась в Греции. Да и история про корзинку для овощей выглядит неправдоподобной: как будет показано в дальнейшем, вес "клада Приама" был непосилен не то что для юной девушки, но и для мужчины-атлета.
Каково же на самом деле происхождение клада? увы, приходится допустить самое банальное решение: предметы, в дальнейшем в него объединенные, были найдены на протяжении длительного времени (возможно, все трех лет раскопок), и вывозились из Турции по мере их нахождения. То есть мы имеем дело даже не с ослеплением в результате внезапной удачи, а с самой банальной кражей, осуществлявшейся сознательно и на протяжении длительного времени. А в дальнейшем - с элементарной научной фальсификацией. И значит, никаким доказательством существования Трои "клад Приама" не является.
Символично, что темная история происхождения "клада Приама" имела продолжением не менее темную его последующую судьбу, до конца не прояснившуюся и поныне.
Что же на самом деле обнаружил Шлиман на Гиссарлыке? И какова была судьба "клада Приама"? Об этом я надеюсь рассказать в последующих блогометках.
Троянская война. Часть 1. Начнем со Шлимана
Троянская война и сопутствующие ей события часто помещаются у истоков документированной европейской истории. Так же как основной источник сведений о ней, "Илиада" Гомера, считается первым памятником европейской литературы. Правда, и в том, и в другом случае остается не вполне ясным:
где, когда и с кем была Троянская война (и была ли вообще);
где, когда и как Гомер сочинил "Илиаду" (и он ли ее сочинил).
Общепринятым является мнение, что местоположение Трои на холме Гиссарлык было установлено Генрихом Шлиманом, проводившим поиски с томиком Гомера в одной руке и лопатой - в другой. А его раскопки там доказали историчность факта Троянской войны. И потому начнем с обстоятельств жизни и деятельности героя этой истории.
Основные факты из биографии Генриха Шлимана известны каждому, интересовавшемуся археологией. Кто не знает истории маленького мальчика из провинциального немецкого городка, в детстве под декламацию "Илиады" пьяным буршей поклявшегося отыскать Трою, его детски-романтической любви к девочке Минне, его юношеских приключений - кораблекрушения, полуголодного существования в Голландии, где он в считанные месяцы изучил кучу европейских языков, включая русский. Благодаря чему стал служащим преуспевающей торговой фирмы, как представитель которой скоро попадает с Санкт-Петербург. А там быстро основывает и собственный торговый дом.
Широко известно о его путешествии в Калифорнию в разгар "золотой лихорадки" и его приключениях там. О возвращении в Россию, с попутным визитом к американскому президенту и выступлением в Американскок Конгрессе. Об активной торговой деятельности в ходе Крымской кампании - по снабжению Русской армии. Деятельности, которая приносит ему звание купца Первой гильдии. Наконец, о том, как на вершине деловой карьеры он отказывается от бизнеса ради того, чтобы воплотить в жизнь мечту своего детства - отыскать, наконец, Трою. Что ему и удалось...
Все это ярко и подробно описано в ряде книжек. Только на русском языке таковых не менее трех: "Шлиман" Михаила Мейеровича (1938 год, переиздана в 1966), переводы книг Генриха Штоля "Шлиман. Мечта о Трое" (оригинал написан где-то в 60-х годах прошлого века) и Ирвина Стоуна "Греческое сокровище" (русский перевод - 1979). Достаточно подробно биография Шлимана рассказывается в знаменитом археологическом романе Керама "Боги, гробницы, ученые". Да, похоже, мимо нее не проходил ни один автор, затрагивающий вопросы археологии Древней Греции.
Все биографические материалы о Шлимане очень хорошо согласуются между собой. Что и неудивительно - в основе их лежит общий и единственный источник, а именно: автобиография, написанная им собственноручно ближе к закату жизни. Каковая и пересказывается с тех пор всеми его "внешними" биографами, вплоть до сего дня.
Хотя не менее полувека прошло уже со дня публикации дневников Шлимана, писавшимся по ходу событий и для публикации не предназначенных. Доступны документальные свидетельства, касающиеся тех или иных моментов его жизни и сопуствующих событий. И из сопоставления всего множества прямых и косвенных данных становится ясным, что автобиография Шлимана в известной мере сконструирована им задним числом.
Достоверность вопроса о детской клятве отыскать Трою и подарить Минне сокровища Приама оставим открытым - ни подтверждений этому, ни опровержений теперь уже не найти. Хотя, как увидим со временем, кое-какие параллели в дальнейшем обнаружатся.
Историю с кораблекрушением, бросившим Шлимана на брега Голландии, также замнем для ясности: хотя мне и попадались сведения, что она также вполне вымышлена, не очень представляю, как это можно нынче установить.
А вот что касается американского путешествия - тут можно говорить точно: ни приема у президента, ни речи в Конгрессе не было.
Многое требует коррекции и в российском периоде жизни Шлимана. Для начала - не стал он купцом Первой гильдии, не был награжден орденами и медалями. И вообще, деятельность его на Руси представляла цепь рискованных спекуляций, завершившуюся прямыми аферами - в бытность поставщиком Русской армии в Крымскую войну. Каковые имели следствием не звания а награды, а серию полузакрытых скандалов, навсегда закрывших для Шлимана возможность ведения бизнеса - и похоже, что не только в России. Ну а тут - пребывание его стало положительно невозможным.
Благо, подобно нашим доблестным олигархам современности (в число предшественников коих его можно зачислить с полным основанием), Шлиман успел откусить достаточно для безбедной жизни. Хотя, как можно будет предположить из дальнейших событий, и не столь много, как он пытался представить. Тем не менее, на серию небольших путешествий, в том числе и кругосветное, с посещением Китая и Японии, денег ему хватало.
Хотя любопытно, что по возвращении в Европу (путь в Россию ему заказан), Шлиман сочиняет книжку "Китай и Япония в настоящее время" (мой примерный перевод La Chine et le Japon au temps présent), изданную в Париже в 1867 году. А надо отметить, что уже в те годы книги о посещении экзотических стран (а Китай и Япония тогда для европейцев были еще именно такими) были вполне коммерческим продуктом. И авторы их вполне могли рассчитывать на гонорары, хотя бы частично покрывающие путевые расходы. Не это ли послужило для прожженного бизнесмея Шлимана существенным стимулом стать на писательскую тропу?
Впрочем, совершенное им путешествие в Китай и Японию к теме Троянской войны отношения не имеет. А вот последующее - в Грецию - это уже прямая предыстория поисков древнего города.
где, когда и с кем была Троянская война (и была ли вообще);
где, когда и как Гомер сочинил "Илиаду" (и он ли ее сочинил).
Общепринятым является мнение, что местоположение Трои на холме Гиссарлык было установлено Генрихом Шлиманом, проводившим поиски с томиком Гомера в одной руке и лопатой - в другой. А его раскопки там доказали историчность факта Троянской войны. И потому начнем с обстоятельств жизни и деятельности героя этой истории.
Основные факты из биографии Генриха Шлимана известны каждому, интересовавшемуся археологией. Кто не знает истории маленького мальчика из провинциального немецкого городка, в детстве под декламацию "Илиады" пьяным буршей поклявшегося отыскать Трою, его детски-романтической любви к девочке Минне, его юношеских приключений - кораблекрушения, полуголодного существования в Голландии, где он в считанные месяцы изучил кучу европейских языков, включая русский. Благодаря чему стал служащим преуспевающей торговой фирмы, как представитель которой скоро попадает с Санкт-Петербург. А там быстро основывает и собственный торговый дом.
Широко известно о его путешествии в Калифорнию в разгар "золотой лихорадки" и его приключениях там. О возвращении в Россию, с попутным визитом к американскому президенту и выступлением в Американскок Конгрессе. Об активной торговой деятельности в ходе Крымской кампании - по снабжению Русской армии. Деятельности, которая приносит ему звание купца Первой гильдии. Наконец, о том, как на вершине деловой карьеры он отказывается от бизнеса ради того, чтобы воплотить в жизнь мечту своего детства - отыскать, наконец, Трою. Что ему и удалось...
Все это ярко и подробно описано в ряде книжек. Только на русском языке таковых не менее трех: "Шлиман" Михаила Мейеровича (1938 год, переиздана в 1966), переводы книг Генриха Штоля "Шлиман. Мечта о Трое" (оригинал написан где-то в 60-х годах прошлого века) и Ирвина Стоуна "Греческое сокровище" (русский перевод - 1979). Достаточно подробно биография Шлимана рассказывается в знаменитом археологическом романе Керама "Боги, гробницы, ученые". Да, похоже, мимо нее не проходил ни один автор, затрагивающий вопросы археологии Древней Греции.
Все биографические материалы о Шлимане очень хорошо согласуются между собой. Что и неудивительно - в основе их лежит общий и единственный источник, а именно: автобиография, написанная им собственноручно ближе к закату жизни. Каковая и пересказывается с тех пор всеми его "внешними" биографами, вплоть до сего дня.
Хотя не менее полувека прошло уже со дня публикации дневников Шлимана, писавшимся по ходу событий и для публикации не предназначенных. Доступны документальные свидетельства, касающиеся тех или иных моментов его жизни и сопуствующих событий. И из сопоставления всего множества прямых и косвенных данных становится ясным, что автобиография Шлимана в известной мере сконструирована им задним числом.
Достоверность вопроса о детской клятве отыскать Трою и подарить Минне сокровища Приама оставим открытым - ни подтверждений этому, ни опровержений теперь уже не найти. Хотя, как увидим со временем, кое-какие параллели в дальнейшем обнаружатся.
Историю с кораблекрушением, бросившим Шлимана на брега Голландии, также замнем для ясности: хотя мне и попадались сведения, что она также вполне вымышлена, не очень представляю, как это можно нынче установить.
А вот что касается американского путешествия - тут можно говорить точно: ни приема у президента, ни речи в Конгрессе не было.
Многое требует коррекции и в российском периоде жизни Шлимана. Для начала - не стал он купцом Первой гильдии, не был награжден орденами и медалями. И вообще, деятельность его на Руси представляла цепь рискованных спекуляций, завершившуюся прямыми аферами - в бытность поставщиком Русской армии в Крымскую войну. Каковые имели следствием не звания а награды, а серию полузакрытых скандалов, навсегда закрывших для Шлимана возможность ведения бизнеса - и похоже, что не только в России. Ну а тут - пребывание его стало положительно невозможным.
Благо, подобно нашим доблестным олигархам современности (в число предшественников коих его можно зачислить с полным основанием), Шлиман успел откусить достаточно для безбедной жизни. Хотя, как можно будет предположить из дальнейших событий, и не столь много, как он пытался представить. Тем не менее, на серию небольших путешествий, в том числе и кругосветное, с посещением Китая и Японии, денег ему хватало.
Хотя любопытно, что по возвращении в Европу (путь в Россию ему заказан), Шлиман сочиняет книжку "Китай и Япония в настоящее время" (мой примерный перевод La Chine et le Japon au temps présent), изданную в Париже в 1867 году. А надо отметить, что уже в те годы книги о посещении экзотических стран (а Китай и Япония тогда для европейцев были еще именно такими) были вполне коммерческим продуктом. И авторы их вполне могли рассчитывать на гонорары, хотя бы частично покрывающие путевые расходы. Не это ли послужило для прожженного бизнесмея Шлимана существенным стимулом стать на писательскую тропу?
Впрочем, совершенное им путешествие в Китай и Японию к теме Троянской войны отношения не имеет. А вот последующее - в Грецию - это уже прямая предыстория поисков древнего города.
вторник, 10 июля 2007 г.
Откуда пошел русскам языкам
Давно хотел изложить свои соображения о происхождении русского литературного языка. Соображения совершенно дилетантские - так как ни филологом, ни литературоведом не являюсь. Не могу даже назвать себя знатоком и любителем русской классической литературы (по секрету признаюсь - многое из написанного Великими, просто ниасилил, и не только из-за многих букафф).
И тем не менее...
Со школьной скамьи вдабливали нам (интересно, а сейчас вдалбливают?), что Пушкин - это наше фсио, именно с него и пошел быть современный русский язык. То есть это - порождение юных лицейских хулиганов и светских волокит. Так ли это?
Вспоминаем, когда начинал Пушкин сочинять свои стихи? В 1813-1814. В 1815 его приметил старик Державин - и с этого момента можно вести отсчет всамделишнему творчеству поэта. Ну а проза - еще позднее, начиная с 1827, если не изменяет память, года ("Арап Петра Великого"). И где мы видим там современный язык? Недавно как раз перечитывал "Выстрел" (а это год 1830-й) - и был поражен архаизмом его, причем вполне органичным, а не сознательным - когда архаизация используется как литературный прием.
В скобках должен признаться, что я не поклонник стихов Пущкина, не ценитель его прозы, и весьма не люблю "Евгения Онегина" - в переложении Фимы Жиганца он нравится мне гораздо больше. Так что объективности от меня не ждите...
Что мы видим параллельно? А параллельно мы видим, например, Дениса Давыдова. Первые, петербургские, стихотворные опыты - 1803 год ("Голова и ноги", например), еще не лишены некоторой языковой архаики.
А вот далее - ранняя гусарская лирика времен службы в Белорусском гусарском полку, 1804 ("Послание к Бурцову, скажем) и позднее. Стихи времен вслед за Бонапартовыми кампаниями ("Я люблю кровавый бой" - 1815, "Песня старого гусара" - 1817). Ну а поздняя лирика (в том числе и гусарская) - это вообще 30-е годы позапрошлого века ("Гусарская исповедь" - 1832).
И тем не менее, если читать их подряд, не взирая на даты, никаких отличий в языке мы не увидим - это живой язык того времени, все архаизмы в них - сознательны и выглядят цитатами. Не случайно песни на стихи Давыдова самого разного времени столь органично слушаются в фильме "Эскадрон гусар летучих", действие которого происходит в 1812 году.
Правда, боюсь, что песни эти - чуть ли не единственное достоинство фильма, полного исторических неточностей и анахронизмов. Не говоря уже о том, что биография поэта-партизана в нем представлена в совершенно искаженном виде.
Более того, любое из стихотворений Давыдова можно себе представить написанным и в середине 19-го века, и в середине 20-го. Да и в начале 3-го тысячелетия таких стихов никому не пришлось бы стыдиться.
С прозой Давыдова еще интересней. "Дневник партизанских действий" писался по горячим следам событий. И даже если и редактировался в дальнейшем - начало его публикаций относится к 1820 году, это последний возможный срок внесения правки. А в языке и стиле его вы не найдете отличий от "лейтенантсокй прозы" второй половины 20-го века.
Интересно, что написанная Давыдовым существенно позднее (в окончательной редации вышла уже посмертно) автобиография ("Исповедь гусара") по языку существнно архаичнее, чем "Дневник". Причем отчетливо видно, что архаизация эта сознательна и обусловлена жанром, напоминающим о "преданьях старины глубокой". В условиях партизанских действий думать об "украшательствах", видимо, было некогда...
Так что же, возведем нового кумира? И назначим отцом современного русского литературного языка Дениса Давыдова? Отнюдь - да и поэту-партизану это не понравилось бы.
Просто в его творчестве, как стихотворном, так и прозаическом, наиболее выразительно прозвучал живой язык эпохи. И это был не язык салонов, приемов и будуаров - там-то звучала французская речь.
Нет, это был язык боевого приказа - а боевой приказ, как учили нас отцы-командиры, должен быть сформулирован так, чтобы последний долбо... раздолбай не смог бы оправдаться в трибунале, что он чего-то не понял.
Это был язык трёпа у бивачных костров, когда
Язык яростных боевых кличей - "Бей, сукины дети!" Ну и про веру, царя и отчество в них не забывали - в "Бога и душу...".
Язык лихих офицерских попоек. Язык, на котором охмуряли дочек провинциальных помещиков, не получивших образования, и потому не разумеющих французского даже в смеси с нижегородским.
Таким возник современный русский литературный язык, таким остается и поныне - не смотря на все потуги модифицировать его и "слева" - со стороны жаргонизаторов, и "справа", от языковых пуристов.
Надеюсь, что таким он будет и впредь - успешно инкорпорируя лучшие жаргонизмы, и бережно сохраняя то из пуристического наследия, которое того достойно.
P.S. Не буду скрывать - Денис Давыдов стоит вторым в списке моих любимых поэтов. И потому не удивляйтесь пристрастности.
И тем не менее...
Со школьной скамьи вдабливали нам (интересно, а сейчас вдалбливают?), что Пушкин - это наше фсио, именно с него и пошел быть современный русский язык. То есть это - порождение юных лицейских хулиганов и светских волокит. Так ли это?
Вспоминаем, когда начинал Пушкин сочинять свои стихи? В 1813-1814. В 1815 его приметил старик Державин - и с этого момента можно вести отсчет всамделишнему творчеству поэта. Ну а проза - еще позднее, начиная с 1827, если не изменяет память, года ("Арап Петра Великого"). И где мы видим там современный язык? Недавно как раз перечитывал "Выстрел" (а это год 1830-й) - и был поражен архаизмом его, причем вполне органичным, а не сознательным - когда архаизация используется как литературный прием.
В скобках должен признаться, что я не поклонник стихов Пущкина, не ценитель его прозы, и весьма не люблю "Евгения Онегина" - в переложении Фимы Жиганца он нравится мне гораздо больше. Так что объективности от меня не ждите...
Что мы видим параллельно? А параллельно мы видим, например, Дениса Давыдова. Первые, петербургские, стихотворные опыты - 1803 год ("Голова и ноги", например), еще не лишены некоторой языковой архаики.
А вот далее - ранняя гусарская лирика времен службы в Белорусском гусарском полку, 1804 ("Послание к Бурцову, скажем) и позднее. Стихи времен вслед за Бонапартовыми кампаниями ("Я люблю кровавый бой" - 1815, "Песня старого гусара" - 1817). Ну а поздняя лирика (в том числе и гусарская) - это вообще 30-е годы позапрошлого века ("Гусарская исповедь" - 1832).
И тем не менее, если читать их подряд, не взирая на даты, никаких отличий в языке мы не увидим - это живой язык того времени, все архаизмы в них - сознательны и выглядят цитатами. Не случайно песни на стихи Давыдова самого разного времени столь органично слушаются в фильме "Эскадрон гусар летучих", действие которого происходит в 1812 году.
Правда, боюсь, что песни эти - чуть ли не единственное достоинство фильма, полного исторических неточностей и анахронизмов. Не говоря уже о том, что биография поэта-партизана в нем представлена в совершенно искаженном виде.
Более того, любое из стихотворений Давыдова можно себе представить написанным и в середине 19-го века, и в середине 20-го. Да и в начале 3-го тысячелетия таких стихов никому не пришлось бы стыдиться.
С прозой Давыдова еще интересней. "Дневник партизанских действий" писался по горячим следам событий. И даже если и редактировался в дальнейшем - начало его публикаций относится к 1820 году, это последний возможный срок внесения правки. А в языке и стиле его вы не найдете отличий от "лейтенантсокй прозы" второй половины 20-го века.
Интересно, что написанная Давыдовым существенно позднее (в окончательной редации вышла уже посмертно) автобиография ("Исповедь гусара") по языку существнно архаичнее, чем "Дневник". Причем отчетливо видно, что архаизация эта сознательна и обусловлена жанром, напоминающим о "преданьях старины глубокой". В условиях партизанских действий думать об "украшательствах", видимо, было некогда...
Так что же, возведем нового кумира? И назначим отцом современного русского литературного языка Дениса Давыдова? Отнюдь - да и поэту-партизану это не понравилось бы.
Просто в его творчестве, как стихотворном, так и прозаическом, наиболее выразительно прозвучал живой язык эпохи. И это был не язык салонов, приемов и будуаров - там-то звучала французская речь.
Нет, это был язык боевого приказа - а боевой приказ, как учили нас отцы-командиры, должен быть сформулирован так, чтобы последний долбо... раздолбай не смог бы оправдаться в трибунале, что он чего-то не понял.
Это был язык трёпа у бивачных костров, когда
Не понять, кто главный,
Где холоп, где барин,
Из дворца ль, из хаты
Язык яростных боевых кличей - "Бей, сукины дети!" Ну и про веру, царя и отчество в них не забывали - в "Бога и душу...".
Язык лихих офицерских попоек. Язык, на котором охмуряли дочек провинциальных помещиков, не получивших образования, и потому не разумеющих французского даже в смеси с нижегородским.
Таким возник современный русский литературный язык, таким остается и поныне - не смотря на все потуги модифицировать его и "слева" - со стороны жаргонизаторов, и "справа", от языковых пуристов.
Надеюсь, что таким он будет и впредь - успешно инкорпорируя лучшие жаргонизмы, и бережно сохраняя то из пуристического наследия, которое того достойно.
P.S. Не буду скрывать - Денис Давыдов стоит вторым в списке моих любимых поэтов. И потому не удивляйтесь пристрастности.
четверг, 5 июля 2007 г.
Дело Ханса Рейзера. Часть 3
Теперь пришла пора обратиться к уликам, послужившим основанием для ареста Ханса Рейзера. О них писалось уже накануне судебного заседания, но сколько-нибудь целостную картину можно стало возможным представить только по его результатам. Да и то, в картине этой зияющие прорехи видны невооруженным глазом.
Я уже говорил, что у Ханса брали кровь на анализ. Теперь выясняется, зачем: в доме и в машине Ханса (не Нины!) были обнаружены какие-то следы крови (в сетевом репортаже сказано гораздо экспрессивней - брызги, но, как мы увидим дальше, это Интернет-издание нельзя упрекнуть в излишней сдержанности в отношении оценки фактов). Так вот, в этом самом репортаже утверждалось, что это кровь Нины. На чем это утверждение основывалось, за отсутствием тела, не очень ясно. Конечно, данные о крови Нины, как дважды рожавшей женщины, должны были где-то наличествовать - но достаточно ли их для однозначной идентификации?
Далее, в машине Рейзера отсутствовало пассажирское кресло. Причем свою машину он пытался скрывать от полиции - ездил на прокатной.
И, наконец, третья улика - две книги о расследовании преступлений, которые он приобрел в оффлайновом книжном магазине через несколько дней после исчезновения жены. В источниках можно найти их названия - но вряд ли они что-то скажут нашему читателю, так что не буду копаться...
Все это в принципе было опубликовано еще до судебного заседания (в том числе и утверждение о том, что обнаруженная в доме и машине кровь принадлежит Нине Рейзер!). А вот что новое прозвучало на заседании - так это сведения о показаниях детей. Самих их на суде, естественно, не было. Но, по сведениям полиции, по приезде в дом Рейзера дети играли в комьютерные игры и слышали разговор родителей.
Впрочем, и сообщение об их показаниях основывается не на стенограмме суда, а на словах одного из офицеров полиции. Вот как оно выглядит (цитирую фрагмент интернет-сообщения в переводе allez╢а, кстати говоря, криминалиста по профессии):
Сообщаются и кое-какие подробности об автомобиле Нины - том самом, с обнаружения которого всеръез начались ее поиски. По нему были раскиданы продукты - купленные вместе с детьми в большом универмаге до приезда к дому Рейзера - и это подтверждается просмотром видеозаписей магазинных камер наблюдения.
А еще - сотовый телефон, о котором говорилось ранее, был разобран, то есть вынут аккумулятор. О наличии или отсутствии SIM-карты ни единого слова не говорится.
И еще не могу удержаться от цитаты:
Правда, тактично не сообщается, когда там побывали служебные собаки - в день обнаружения автомобиля, через неделю или через месяц.
Вот и все на сегодняшний день. Суд над Хансом Рейзером назначен на 28 ноября. Думаю, информация о деле будет появляться и ранее: так, адвокаты Ханса до сего момента отказывались давать какие-либо комментарии, но уверены в его освобожднии. С другой стороны, истерия вокруг дела нагнетается - достаточно почитать вышеупомянутый калифорнийский форум. Где, кстати, вашего покорного слугу забанили через сутки - после одного-единственного поста, напоминающего о презумпции невиновности.
Я уже говорил, что у Ханса брали кровь на анализ. Теперь выясняется, зачем: в доме и в машине Ханса (не Нины!) были обнаружены какие-то следы крови (в сетевом репортаже сказано гораздо экспрессивней - брызги, но, как мы увидим дальше, это Интернет-издание нельзя упрекнуть в излишней сдержанности в отношении оценки фактов). Так вот, в этом самом репортаже утверждалось, что это кровь Нины. На чем это утверждение основывалось, за отсутствием тела, не очень ясно. Конечно, данные о крови Нины, как дважды рожавшей женщины, должны были где-то наличествовать - но достаточно ли их для однозначной идентификации?
Далее, в машине Рейзера отсутствовало пассажирское кресло. Причем свою машину он пытался скрывать от полиции - ездил на прокатной.
И, наконец, третья улика - две книги о расследовании преступлений, которые он приобрел в оффлайновом книжном магазине через несколько дней после исчезновения жены. В источниках можно найти их названия - но вряд ли они что-то скажут нашему читателю, так что не буду копаться...
Все это в принципе было опубликовано еще до судебного заседания (в том числе и утверждение о том, что обнаруженная в доме и машине кровь принадлежит Нине Рейзер!). А вот что новое прозвучало на заседании - так это сведения о показаниях детей. Самих их на суде, естественно, не было. Но, по сведениям полиции, по приезде в дом Рейзера дети играли в комьютерные игры и слышали разговор родителей.
Впрочем, и сообщение об их показаниях основывается не на стенограмме суда, а на словах одного из офицеров полиции. Вот как оно выглядит (цитирую фрагмент интернет-сообщения в переводе allez╢а, кстати говоря, криминалиста по профессии):
Один из детей указал, что Ганс Райзер и Нина Райзер, возможно, спорили", - написал полицейский следователь по розыску пропавших без вести Райан Джилл.
"Ребенок указал, что его родители говорили на "средних" тонах и что они использовали "нехорошие слова", - написал Джилл.
Один из детей позже сказал следователю, что он пошел наверх, в комнату, где были его мать и отец. Ребенок сказал, что Ганс Райзер велел ему спуститься вниз и не возвращаться, согласно заключению.
Сообщаются и кое-какие подробности об автомобиле Нины - том самом, с обнаружения которого всеръез начались ее поиски. По нему были раскиданы продукты - купленные вместе с детьми в большом универмаге до приезда к дому Рейзера - и это подтверждается просмотром видеозаписей магазинных камер наблюдения.
А еще - сотовый телефон, о котором говорилось ранее, был разобран, то есть вынут аккумулятор. О наличии или отсутствии SIM-карты ни единого слова не говорится.
И еще не могу удержаться от цитаты:
Служебные собаки отработали место вокруг автомобиля, но след не взяли. Это привело следователей к выводу, что Нина Райзер не была в том месте, где был найден ее автомобиль. Окрестные свидетели сообщили полиции, что фургон был припаркован там 5 сентября.
Правда, тактично не сообщается, когда там побывали служебные собаки - в день обнаружения автомобиля, через неделю или через месяц.
Вот и все на сегодняшний день. Суд над Хансом Рейзером назначен на 28 ноября. Думаю, информация о деле будет появляться и ранее: так, адвокаты Ханса до сего момента отказывались давать какие-либо комментарии, но уверены в его освобожднии. С другой стороны, истерия вокруг дела нагнетается - достаточно почитать вышеупомянутый калифорнийский форум. Где, кстати, вашего покорного слугу забанили через сутки - после одного-единственного поста, напоминающего о презумпции невиновности.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
